"Однако когда Он узнал, что Лазарь болен, то пробыл там, где Он тогда находился, еще два дня". (Иоан.11:6)

В начале этой удивительной главы стоят слова: "Иисус любил Марфу, ее сестру Марию и Лазаря", как будто для того, чтобы мы могли знать, что в корне и основании всех действий Божьих по отношению к нам, как бы ни казались они темны и непонятны, лежит безграничная, незаслуженная нами неизменная любовь Божья, которой мы смеем верить и удостоверять других о ней. Любовь допускает страдания. Сёстры не сомневались в том, что Он поспешит вопреки всем случайностям и спасёт их брата от смерти. "Однако когда Он узнал, что Лазарь болен, то пробыл там, где Он тогда находился, еще два дня".

Как же нас поражает это "однако"! Он воздержался от того, чтобы поспешить на помощь не потому, что Он их не любил, но как раз в силу Своей любви к ним. Любовь мешала Ему торопиться в любимый дом, поражённый горем. Человеческая любовь способна немедленно броситься на помощь любимым, скорбящим сердцам, в надежде облегчить их горе, и иметь роскошь утереть слёзы и способствовать удалению их печали и вздохов. Но только Божественная любовь могла обуздать пыл нежно-сердечности Спасителя, чтобы дать возможность Ангелу Скорби довершить своё дело.

Кто может определить наш долг страданиям и горю? Не будь их, у нас в сердцах было бы мало места для многих главных добродетелей христианской жизни. Где бы была наша ничем не испытанная вера; терпение, которому ничего не приходилось терпеть, или опыт без испытаний, при условии которых он развивается?